Фото: pixabay.com

Эпидемия поделила весьма почти все вопросцы на «до» и «опосля». Касается это всего — чего-то в большей, чего-то в наименьшей степени. Но навряд ли на что-то она оказала большее воздействие, чем на одну из самых знаковых тем прошлых нескольких десятилетий — миграцию. Могло ли быть по другому в мире, где само передвижение сделалось очень проблематическим в силу полностью естественных обстоятельств.

Что все-таки происходит с миграционным вопросцем в изменившемся мире? Какие препядствия оголила эпидемия? И что тот изменившийся мир собирается со всем сиим созодать?

Там, где европейцев нет

Не так издавна в Германии были размещены данные о критериях труда в мясной индустрии страны, также статистика о пострадавших от вспышки коронавируса в ней же.

Выяснилось, что пострадавшие в этом бизнесе — практически только мигранты. Что достаточно ярко гласит о структуре занятости в данной отрасли. Как выяснилось, европейцев в ней фактически нет. По последней мере, в том, что касается рабочих.

И таковым образом дела обстоят не только лишь в сфере производства мяса. Эпидемия ясно отдала осознать, как отдельные экономические сферы зависят от мигрантов. Кроме мясной индустрии, это в особенности правильно для строительной индустрии, сельского хозяйства, здравоохранения и уборки мусора.

Наиболее того, можно сказать, что коронавирус привёл к некоему переосмыслению того, что ранее числилась естественным. К примеру, представления о том, что мигранты — это неквалифицированный труд, относящийся к работе сборщиков урожая и мойщиков унитазов. Как выясняется, коренное население успело сдать им свои позиции уже никак не только лишь на плантациях.

Например, по данным английской статистики, наиболее 30% женщин-врачей и 20% медсестёр в Англии являются мигрантами.

И некие страны в данном вопросце не приостановил даже коронавирус. Португалия во время пандемии на сто процентов удовлетворила прошения всех мигрантов, добивавшихся укрытия на её местности.

А Италия совсем планирует одну из огромнейших программ урегулирования статуса для мигрантов в европейской истории совершенно. Таковым образом, около 600 000 выходцев из остальных государств, которые на данный момент работают без договора в области сельского хозяйства, рыболовства, ухода за нездоровыми и ведения домашнего хозяйства, получат возможность подать заявку для получения вида на жительство.

Что все-таки касается Германии, то её федеральное правительство тоже хочет пойти достаточно далековато. Им, например, планируются программки увеличения сохранности труда для той мясной индустрии, о которой речь шла выше. По оценкам профсоюзов, 80% рабочей силы там в самом наилучшем случае из Восточной Европы.

Подобные деяния европейских властей никак не соединены лишь с некоторой «благотворительностью». Просто некие сферы жизни Европы завязаны на мигрантах уже критичным образом.

Но эти примеры — быстрее исключение.

Правда же в том, что ситуация представляется темной для большинства трудовых мигрантов во всём мире. Для их эпидемия не принесла ничего, не считая бессчетных ограничений и, почти во всем, обозначения их самих как носителей экзистенциальной опасности. В особенности это касается тех, кто относится к той «неквалифицированной рабочей силе», представители которой и до пандемии относились к в особенности уязвимым группам мигрантов.

И Европа тут никак не показатель — вопросец передвижения имеет пространство не только лишь в ней. Он есть и в таковых странах, как Ливан, где положение мигрантов всё больше сводится к некоторой форме современного рабства. Кандидатура — бездомность в не самом умеренном регионе мира.

Соц домино

Разумеется, что занятость в неформальном секторе имеет ряд черт, а именно, нестабильную либо временную работу, отсутствие доступа к социальной защите, оплачиваемого больничного листа и, основное, социальной поддержки при потере работы. Муниципальные пакеты помощи в этом вопросце недосягаемы для подавляющего большинства мигрантов. Что в особенности животрепещуще для мигрантов с «нерегулярным статусом пребывания».

Отлично это либо плохо — не сущность. Это факт. А в критериях эпидемии такое положение дел ведёт к закономерным последствиям.

В Катаре уже посреди марта в одном из огромнейших массовых центров размещения для трудовых мигрантов 40 000 из их были помещены в карантин, который контролировался правоохранительными органами и военными. В Сингапуре наиболее половины рабочих-мигрантов, которым приходилось разделять одну комнату с десятками остальных, захворали коронавирусом. Вообщем, заблаговременно было понятно, что чем неустойчивее работа и чем ужаснее условия труда, тем выше уровень инфецирования.

Приведённые примеры всего только особо наглядны. Это и меры сдерживания, принятые правительствами государств, привели к «эффекту домино» не только лишь для самих мигрантов, да и для тех обществ, из которых они приезжали.

Утрата рабочих мест и доходов в итоге эпидемии привели к существенному понижению валютных переводов от мигрантов их семьям, что уже, по первым данным, повлекло разрушительные последствия для около 800 миллионов человек, которые полагаются на их. Эти валютные переводы являлись принципиальным источником дохода и служили кое-чем вроде «механизма страхования» для почти всех людей в развивающихся странах в кризисные времена.

Наиболее того, данные переводы и совсем в почти всех вариантах были предпосылкой экономического роста в тех странах, из которых происходили мигранты.

Лишь в 2019 году они выслали в свои родные страны около 554 млрд баксов в валютном и товарном виде. В 28 странах мира такие переводы составляли от 10% валового внутреннего продукта.

Но на 2020 год Глобальный банк предсказывает понижение уровня этих переводов минимум на 20%, что безизбежно приведёт к падению денежных доходов стран третьего мира.

Но основной удар будет нанесён по бессчетным домохозяйствам. И в числе тех, кто пострадает от этого больше всего, именуются Мексика, Нигерия и Украина.

Тупик для беженцев

Ещё наиболее угрожающей представляется ситуация для беженцев.

Согласно крайним данным фонда помощи беженцам ООН, в истинное время практически 80 миллионов человек находятся в этом статусе. Чуток больше половины из их — перемещённые лица в своей стране.

Нужно ли гласить, как ситуация для их осложнилась пандемией. Конкретно беженцы первыми ощутили её экономические и социальные последствия. Просто поэтому, что конкретно они почаще остальных готовы находить занятость в неформальном секторе.

Очевидно, те из их, кто являются беженцами не в Европе, ощутили всё это в большей степени.

К примеру, уже в конце апреля наиболее половины беженцев, находящихся в Ливане, утратили средства к существованию; 70% из их сказали, что голодают. Последствия этого содержали в себе и большие психосоциальные препядствия — резкое снижение статуса и связанное с сиим принужденное изменение полосы поведения. Почти все из их забирали из школы малышей, чтоб выжить; потом эти детки обязаны были попрошайничать либо заниматься проституцией, почти все оказались в группе риска попадания в руки торговцев людьми.

Кроме этого, стеснённые жилищные условия в местах, отведённых под их групповое проживание, прирастили скорость распространения вируса в их среде. В особенности пострадали от этого обитатели лагерей беженцев — эти места обычно являются одними из самых густонаселённых в мире. Призыв к социальной дистанции прозвучал для их как беспощадная шуточка.

Это относилось в том числе и к тем, кто находился и в Европе тоже, — в переполненных лагерях на греческих островах. Случаи коронавирусных зараз там привели к тому, что лагеря, такие как Мория, были на сто процентов закрыты на карантин. Вспышка ещё будет иметь трагические последствия для этих беженцев. Но окончательная статистика оттуда будет ещё не скоро.

Ограничительное закрытие границ и приостановка программ переселения, которые равномерно возобновились лишь в июне, усугубили эту ситуацию.

Не считая того, страны Евросоюза начали специально замедлять соответствующие судебные разбирательства и бюрократические процессы. По факту в целом ряде государств европейские программки по передвижения столкнулись с прямым саботажем.

Вообщем, такое сделалось происходить не только лишь в Европе. Так, США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) ввели целую серию ограничений на общественные процессы, закрыв суды и отложив слушания по миграционным вопросцам практически на неопределённый срок. В Италии (невзирая на все её озвученные планы) количество процедур предоставления укрытия было резко сокращено, потому что в кабинет соответственного ведомства сразу может заходить лишь один человек.

А о том, что 10-ки тыщ беженцев из Сирии с началом карантина просто бросили на местности Турции у границ ЕС, предпочитают не гласить совершенно. То, что происходит с ними там, — это уже совсем отдельная тема для разговора.

Глобальный миграционный пакт

Главной неувязкой для ратующих за предстоящее продолжение передвижения в том же формате, что и ранее, является главная для их опасность того, что временные ограничительные меры перевоплотился в длительные.

Потому первой целью, с их точки зрения, обязано быть возвращение «к старенькой нормальности» с её эталонами. И в этом они опираются на Глобальный миграционный пакт, принятый ООН в 2018 году.

Этот выпущенный до коронавируса документ подчёркивал принцип общей ответственности, делал «упор на правах человека», связывал разные субъекты принимающей стороны (такие как личный сектор и местные власти) с самими беженцами, также добивался доступа беженцев к государственным системам здравоохранения.

Но они не учитывают, что на гуманитарные программки средств сейчас категорически не хватает. Их и до кризиса было куда меньше, чем требовалось согласно пакту ООН (по целому ряду направлений финансирование производилось лишь наполовину). На данный момент же ситуация и совсем вышла из-под контроля.

По воззрению соответственных интернациональных институтов и активистов, ставка на «неопасную, упорядоченную и регулярную миграцию» наиболее принципиальна, чем когда-либо, конкретно на данный момент, во времена пандемии.

С их точки зрения, это будет содействовать контролю над распространением заболевания, а сделанное два года вспять с ролью «миграционного штатского общества» огромное количество советов могло бы интенсивно поспособствовать возвращению ситуации в прежнее русло.

Но им оппонируют, что перекрытые для мигрантов границы — это куда наиболее надёжное средство контроля за заразой. А такие меры, как доступ мигрантов к соц обеспечению и муниципальным пособиям (в особенности в секторе здравоохранения) независимо от статуса пребывания и без опасности депортации, в сегодняшних критериях для принимающих государств могут обходиться очень недешево.

Кроме этого, «благие пожелания» приверженцев возобновления массовой передвижения отчётливо упираются в мировоззрение избирателей в той же Европе, которые на данный момент наименее всего размещены к подобного рода радушию. И с сиим не считаться не может никто, невзирая на любые клики о «ксенофобии», звучащие с очень левых позиций.

В итоге эвакуация беженцев из лагерей на греческих островах, обещанная ещё до пандемии несколькими государствами, членами Евро союза, до сего времени происходит лишь в весьма символических размерах.

Даже в ЕС на данный момент этот вопросец разумеется висит в воздухе.

С одной стороны, как молвят европейские леваки, «на карту поставлен авторитет ЕС как мирового адвоката по правам человека и олицетворения глобальной солидарности». С иной — схожее бремя для народов Европы на данный момент сделалось как никогда тяжёлым.

И будут ли конкретные национальные интересы европейских государств вновь отодвинуты в угоду «европейским ценностям», как это десятилетиями происходило до пандемии, — большенный вопросец. Но от того, как конкретно он отважится, и в подобных глобальных действиях будет зависеть почти все.

*Экстремистские и террористические организации, нелегальные в Русской Федерации: «Очевидцы Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское правительство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН), «Азов», «Террористическое общество «Сеть»

Источник: narzur.ru