Мы повстречались 2 июля с моим давнешним другом, учителем по профессии. Назовем его Игорь. Дело было вечерком, он был взволнован, и мне было понятно, что ему нужно выговориться. Мы зашли с ним в наиблежайшее кафе, взяли столик, заказали по чашечке благоуханного чая и поглядели друг другу в глаза… И он заговорил. Заговорил о том, что его так волновало.

Поначалу произнес шутливо что, мол, прошли деньки голосования по поправкам «в Конституцию» Русской Федерации. В «Конституцию», а не в Конституции… Конкретно эта ошибка «красовалась» на самых основных документах выборов — бюллетенях, о ней гласили филологи, настаивая на ее исправлении длительно и неудачно… Конкретно она и стала типичным эмблемой этого семидневного цикла голосования.

Потом, как бы взвешивая свои мысли, он медлительно мне заявил, что то, свидетелем что ему удалось вчера стать, снова уверило его в том, что все мы находимся в ловушке. Он произнес: «Я — обычный учитель с не весьма огромным стажем, но преданный собственной профессии. Дежуря в участковой избирательной комиссии все 7 дней и следя за происходящим, мне захотелось поделиться с тобой своими наблюдениями». Он продолжал, — «Преждевременное голосование производилось с 25 июня по 30 июня, как в УИК, так и у избирателей на дому. При всем этом были выделены особенные списки „65+“, для предупреждения инфецирования старых людей коронавирусной заразой. А также, все кто не мог придти, „заказывали“ выборы на дом».

Посетив наиболее 40 петербургских квартир за эти 5 дней, он нашел увлекательную вещь. Проживая в бедности, необустроенных помещениях, наши старики, усталые и беспомощные, поправляя на носу сломанные очки, связанные веревкой, дрожащей рукою голосовали за поправки в конституции. При всем этом, на предложение ознакомиться с этими поправками, они беззаботно отвечали: «…Ничего, за него, за Путина, ведь голосуем! А он ведь один у нас, подмены то нету». Бледноватые, истощенные, всю жизнь работавшие, живущие иногда в нестерпимых затхлых комнатах, посреди тряпья и чемоданов, не заслужившие, видимо, достойную старость, они голосуют за «царя».

Что это? Слепая любовь? Желание хоть кому-то веровать? Либо воспитанная десятилетиями тяга к культу личности?

Иногда, в их очах он лицезрел растерянность и ужас перед будущим, желание «дожить» хоть как-то в этих ужасных критериях. Они были не готовы принять познание о всеобщем обмане. Видимо, их детки, разбежавшиеся кто куда, совершенно не находятся в едином пространстве с родителями и государством. Потому, из крайних сил вставая с полупровалившихся кроватей, наши старички кладут остатки собственной жизни на алтарь мракобесия власти.

«К коронавирусным нездоровым мы также прогуливались», — продолжал Игорь, — «но без особых костюмов, употребляли только маски, халатики и перчатки. Нас даже не инспектировали на соответствие противоэпидемическим принципам, ведь самым основным условием высочайшей оплаты нашего труда в УИК являлась явка голосующих, в денек она обязана была составлять не наименее 200 человек. И для этого делали все вероятное».

Итак, наступил главный и крайний денек голосования — 1 июля. Люди приходили с желанием проявить свою волю. Некие длительно изучали раздаточные пособия с коротким описанием поправок в Конституции. Другие же голосовали стремительно, не сомневаясь.

Любой час в УИК приходила директор образовательного учреждения, сразу и его председатель, и собирала сведения о том, кто из служащих уже проголосовал. Она собирала заведующих, добивалась «обзвона», приглашения членов семей служащих, чтоб обеспечить наивысшую явку. Но ведь это нарушение свободы волеизъявления!

На выходе из УИК работал представитель некий газеты, проводил соц опрос, — даже по подготовительным данным опроса лидировал ответ «Нет», почти все не воспринимали поправки в Конституции.

Игорь отметил, что некие люди складывали бюллетени пару раз, как как будто страшились озвучить свою позицию даже самим для себя, и кидали их в урну. Потому в урне лежали бюллетени различного наружного вида, большая их часть была сложенной, как-то свернутой, помятой, то есть имела настоящий, «жив» вид. Каково же было его удивление, когда в момент подсчета голосов и вскрытия урн обнаружилось, что бюллетени хрустящие, новейшие, фактически все с схожим знаком «галочка» напротив слова «Да». А ведь люди ставили различные знаки: и крестики, и кривые, и просто заштриховывали квадратик. Таковой же сюрприз ожидал Игоря и в переносных ящиках для голосования, хотя они были опечатаны все деньки. Количество бюллетеней было во много раз больше, чем обойденных квартир членами УИК.

И они тоже были новенькими, будто бы нетронутыми, с проставленной галочкой «Да». Игорю вдруг до боли (переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани) сделалось жаль этих стариков, сползавших в муках с кроватей, искавших паспорт, испытывавших волнение от значимости собственного голоса, — а оказалось (!), что все эти бюллетени были изменены в этих ящиках для домашнего голосования, но, когда (?!) — для него остается загадкой.

Игорь произнес, что в стационарной урне откуда-то возникло существенное количество сложенных бюллетеней с ответом «Да». Он с сотрудниками подсчитывал голоса и лицезрел всю ересь, которую им некто навязал, но стоявшие в помещении для голосования люди с табельным орудием, призванные охранять Закон, были хладнокровны. С каменными выражениями лиц и иногда с насмешливой ухмылкой смотрели они, как копошимся мы, работники УИК, перебирая ПОДЛОЖЕННЫЕ бюллетени, и всем своим видом они нам демонстрировали, что необходимо посиживать смирно и «не возникать». Когда Игорь в недоумении поднял глаза и желал сделать возражение по поводу вброшенных бюллетеней, сторож агрессивно поглядел на него и покачал головой: «Не нужно, дескать, паники»…

Некие юные люди, лет 35–40, приходили не голосовать, а просто удостовериться, что за их никто не поставил подпись и не брал бюллетень, что их голосом никто не пользовался. Какое недоверие к власти! Даже самый плодотворный возраст опасается быть обманутым, обведенным вокруг пальца. Некие, побросав семейные дела, деток, примчались удостовериться в этом. До какого же отчаяния они доведены!

Игорь, не замечая, что мы сидим за столом уже 2-ой час, воскрикнул: «Но как же Вы не осознаете, что нами всеми уже издавна „пользуются“?» Да, дал ответ ему я: «Пользуются», чтоб творить собственный беспредел в эшелонах власти, «пользуются» нашим желанием доверять стране, обожать свою Родину, хлопотать о будущем собственных деток».

Увиденное позволило Игорю и мне убедиться, что ситуация критичная, корабль «Правительство» идет ко дну, у «высших мира этого» не осталось ничего святого. Они принуждают нас лгать самим для себя, и это «высший пилотаж» Ереси. Растерянность, забитость, неуверенность в завтрашнем деньке, бедность, привычка нередко болеть — все это сделалось спутником современного избирателя и ставит его в условия безнадежности и тоски. Молодежь (от 18 до 30) предпочитает не голосовать — они наелись сиим цирком; клоуны и шарманки не в их интересах. И они занимают позицию «пофигизма», защищая тем свою психику (психика — системное свойство высокоорганизованной материи, заключающееся в активном отражении субъектом объективного мира и саморегуляции на этой основе своего поведения и деятельности). По воззрению Игоря, власть «выезжает» на стариках, не голосовать для которых — предать самих себя. Но как было бы больно выяснить нашим почетаемым 65+, что их глас ничего не означает на этих выборах. Все это блеф.

Бюллетени с их голосами всего только балласт, задавленный «подстраховкой» из подходящих властью решений.

Мой друг гласит, что голосование прошло… Но он не понимает, как сейчас избавиться от чувства «испачканности», которое вызывают все мероприятия, проводимые «нашей» властью? Ведь в его голове раздается глас доведенной до отчаяния старушки «А хто еще-то, если не Путин? Ведь остальные еще более крадут…».

Мы удивляемся, почему наша молодежь «утекает», как изменившая русло река, за границу. Но, что же тут необычного? Разрушено до основания доверие. И лишь новенькая, очистительная, программка, добросовестная, прозрачная, открытая, дозволит вернуть доверие людей к власти, зародить у их энтузиазм видеть наш мир вкупе.

Это ПРОГРАММА преобразования нашей страны, сделанная доктором Сулакшиным и его соратниками!

Сергей Варзин

Создатель д.м.н. Сергей Александрович Варзин, команда поддержки Программки Сулакшина (г. Санкт-Петербург).

*Экстремистские и террористические организации, нелегальные в Русской Федерации: «Очевидцы Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское правительство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН), «Азов», «Террористическое общество «Сеть»

Источник: narzur.ru